Полковник Баттаглия находился у пирса, этот пирс стоял так, что совершено не просматривался даже с самой высокой точки комбината по сжижению газа. Он стоял не на пирсе, а у самой кромки воды и там же была припаркована одиннадцатиметровая RHIB — стандартная лодка специальных морских сил. На этой не было пулеметов — но была яркая раскраска и радар. Береговая охрана США — них кстати есть неплохие специальные подразделения.
— Джентльмены… — увидев спускающегося старшего офицера, подал команду один из присутствующих…
— Доброго всем дня — отреагировал генерал — первая бронекавалерийская идет на помощь. Полковник, мы кажется знаем друг друга?
— Да, сэр… — полковник протянул руку — возможно, даже дольше, чем вы представляете себе. Я тоже служил в Германии в старые добрые времена…
Полковник Баттаглия был невысоким, лысоватым крепышом с добрыми глазами и улыбкой удачливого коммивояжера. Тот, кто считал его несколько недалеким и несерьезным — очень скоро раскаивался в своем мнении. Это был цепкий, профессиональный командир — военный и в первом поколении он подходил к службе без зазнайства и разгильдяйства, иногда присущего военным в нескольких поколениях.
— Позвольте, я представлю остальных. Райан Белл, Береговая охрана, подразделение ХИТРОН.[69] Ник Нортвуд, морские специальные силы, коммандер ВМФ. Дик Кассини, подразделение специальных лодочных сил, капитан ВМФ. Крейг О'Малли, специальные силы морской пехоты, MARSOC, комендор-сержант.
Вместо ответа — генерал достал из кармана свежую упаковку сухариков, надорвал ее
— Кто хочет? Чертовски вкусная штука.
По правилам — среди этих людей обязательно должны были быть хотя бы один негр и одна женщина. Но ни тех ни других не было. Нет, конечно, в армии были и те и другие — но как-то так получалось, что в специальных силах и в подразделениях активного боевого применения были одни белые мужчины: англо-саксы, поляки, ирландцы, шотландцы… а в командовании их было еще больше. Негры в армии быстро скатывались к рутинной и не слишком обременительной работе — они любили сидеть на блок-постах, водить машины, быть членами экипажа бронетехники. С ними же — это замалчивалось, но это было — было связано большинство инцидентов с неповиновением командованию, стрельбы по мирным жителям и тому прочего. Мексиканцы почему то редко стремились добиться в жизни чего то действительно серьезного, что потребует полной отдачи, нечеловеческого напряжения физических и моральных сил. Короче говоря — из них получались отличные рядовые, но не более. Не верите? Ну… поезжайте на курсы рейнджеров армии США или снайперов морской пехоты. Вряд ли обнаружите, что белых там — менее девяноста процентов. А то касается женщин… тут вообще разговора не было. Не место женщинам на войне…
— Чертовски вкусная штука, сэр…
Морские пехотинцы воспользовались приглашением — оба. Иногда генерал Дирк думал, что ему надо было идти в морскую пехоту… вербовщик тогда отговорил его — сказал — на кой черт тебе шлепать на своих двоих по всякой срани, когда танкисты едут по этой же срани в тепле и под метровым слоем брони. Морпехи были теми еще отморозками… они перемещались по миру налегке, ввязывались в бой не задумываясь о последствиях, ели все что попадется под руку, пили все что горит и никогда ни по какому поводу не унывали. Последнее должно было пригодиться — ибо поводов для уныния было более чем достаточно.
— Что там у нас с атакой с моря?
— Сомнительно, сэр — по меньшей мере. Территория, занятая противником не подходит прямо к воде, в принципе можно подойти и высадить десант. Он может наступать — там чертова тьма трубопроводов, они идут прямо к пирсам, где швартуются газовозы. Но, черт возьми, сэр, там на каждом шагу таблички "не курить", столь наглядные, что и осел поймет. А мы там собираемся… стрелять?
— Вы занимаетесь стрельбой с вертолетов? — обратился генерал к человеку из Береговой охраны.
— Да, это так?
— На какой дальности?
— Не такой большой, как кажется, сэр. Мы скорее специализируемся на очень небольших целях с небольшой дистанции. Пятьсот, шестьсот ярдов.
— Какова вместимость вашего вертолета?
— Помимо стандартного экипажа и снайперской группы. Максимум шесть человек и то придется потесниться. Слишком много спасательного оборудования, сэр.
— Лебедки?
— Да, сэр, в том числе.
— Что вы задумали, сэр?
Пока ничего. Я лишь хочу проявить эффективность воздушной поддержки. Ваши снайперы умеют работать с термооптикой? Ночными прицелами?
— Да, сэр. В последнее время все больше и больше перевозок велись по ночам. У нас работали приглашенные специалисты, мы даже Криса Кайла приглашали. Так что мои ребята не испугаются при виде штуки за тридцать тысяч долларов, пусть это даже треть их годового жалования…
— Вертолеты — пояснил генерал — я где-то читал, что европейские модели очень тихие. Там какие то требования по шумности или что-то в этом роде…
— Да, сэр — сказал человек их Хитрона — эти пташки очень тихие. Вдобавок мы учим наших вертолетчиков некоторым трюкам, чтобы тихо подкрадываться, это их хлеб, сэр…
— Что если взять на каждый вертолет по четыре десантника и тихо высадить их ночью. Снайперы выбьют внешний периметр обороны, полиция атакует с внешнего периметра.
— Сэр, позвольте заметить, это слишком опасно. Что если они взорвут емкости с газом…
— И подохнут сами? — скептически сказал генерал — в отличие от хаджей мексиканцы не слишком то склонны к самоубийству.
— Можно послать небольшую группу, чтобы они пробрались внутрь периметра и заранее обезопасили наиболее опасные точки.
— Возможно… — генерала не покидала мысль о вертолетном десанте — давайте, найдем место откуда можно осмотреться получше. Там что?
— Старый элеватор, сэр…
— Отлично…
Группа офицеров начала подниматься орт берега, выходя из-под защиты старого пирса…
— Эй, Хулио…
Невысокий, пузатый мексиканец с белыми от дури глазами резко обернулся.
— Э, э! Это всего лишь я…
— Пу! — крикнул толстяк, вскинув автомат, и засмеялся. Если знать, что он отправил на тот свет не меньше ста человек, в том числе как минимум шестерых за последние двадцать четыре часа — шутка получалась совсем не смешной.
Выше ростом, с короткой модной бородкой мексиканец подошел ближе, непроизвольно поежился. Он осознавал, что в данный момент в него целятся не меньше десяти снайперов. Хулио… чертов псих, ему это по кайфу… Его бы давно грохнули, свои же грохнули — но некому было исполнять приговоры…
— Ладно, уймись. Тебе нравится, что тут происходит, нахрен?
— Кайф же. Ха-ха!
И с этими толстяк вскинул автомат и, к ужасу высокого, дал короткую очередь в сторону едва заметных на горизонте полицейских машин…
— Твою мать! Ты сбрендил?!
— Ха! Видишь, как они боятся! Чертовы гринго, мать их!
— Уймись! — высокий схватился за автомат толстяка…
Он бы грохнул его… урод долбанный. Вот только нет больше у него никого. Когда у Виктора — так звали высокого — грохнули отца-полицейского, и они вынуждены были переселиться в дурной район — именно мать Хулио тайком кормила его, тогда еще совсем подростка. Он помнил это — но сейчас Хулио был нужен ему по другой причине. Ему нужен был хоть кто-то, на кого можно было положиться. В группировке нельзя было доверять никому… стоило только на секунду показать незащищенное горло, как в него вцеплялись чьи-то клыки…
Зазвонил телефон. Высокий взял трубку.
— Да, синьор… — коротко сказал он — все в норме. Хорошо, синьор.
Они не называли имена друг друга — понимали, что после совершенного им придется уходить на дно, так глубоко, как только можно.
— Что сказал эль-хефе?
— Сказал бросить тебя с вышки. Я не шучу…
Хулио недоуменно уставился на него. Потом — его толстое, потное лицо исказила ярость.
— Сукин сын!
— Уймись, сказал!
Высокий понизил голос
— Ты вообще въезжаешь, что ко всем чертям происходит? Как мы тут оказались?
— А чего?
Высокий тяжело вздохнул. Хулио умом не отличался
— Ты вообще хоть соображаешь, сколько за все это положено? Вышак, нахрен! Если нас возьмут — тебя не отведут к адвокату. Ты читал, что творится у гринго? Они нахрен отменили все свои права и свободы. Если ты попался за теракт — тебя спрячут в какой-нибудь траханной стране, будут допрашивать и пытать. А потом — пристрелят нахрен!
— Да ты что, брат. Это наша земля. Ла раса, мать твою! Мы им покажем!
Высокий с трудом удержался от того, чтобы не вмазать толстяку по лицу. Но вместо этого — он продолжал говорить.
— Соображай, братишка. Какого хрена мы здесь оказались? Какого хрена мы здесь делаем? Чего нам не хватало, вообще, какого хрена мы сюда приперлись? Революция? Да все деловые на бану вертели эту революцию мать ее так. Какого хрена с нами бородатые? Какого хрена они начали стрелять по военным машинам?! Это из-за них мы здесь оказались!